Эти тезисы были подготовлены для выступления на одном из «круглых столов» Национального института стратегических исследований еще в 2011 году. Судя по текущей дискуссии «в поисках будущего», они не потеряли своей актуальности и сегодня. Посчитал возможным их опубликовать в том виде, в котором они и хранились в личном архиве.

 1. Мир меняется. Но он ведь меняется постоянно. Изменения являются неотъемлемой составляющей самого развития.  Так было 10000, 1000 и сто лет тому назад. В чем же особенность изменений нашей со-временности? Почему мы так взволнованы и встревожены этими изменениями? (…)

 2. Начну с общего сравнения. В истории человечества известны времена, когда наряду с, казалось бы, понятным «сегодня» возникала пропасть «будущего». Так было с восприятием краха Римской империи, ожиданиями первого тысячелетия от Рождения Иисуса Христа, замирания от «весны народов», потрясений первой мировой войны. Согласитесь, этот условный ряд можно продолжить. Кстати, если отойти от привычного нам европоцентризма, то аналогичные вехи «света конца» были в истории всех народов и цивилизаций. Значит, само восприятие «перемен» как «конца», «завершения» соединяет в себе эти этапы в само-рефлексии в формирующейся исторической памяти. В этом смысле трансформации последней декады 20 века–начала 21 века тоже воспринимаются как «конец», «завершенность» перед новым, непонятным и неизвестным будущим.

 3. Согласитесь, в этой плоскости мы находим условный общий знаменатель. Но в этой же плоскости – и расходимся. В трактовках, раскрытии и практическом действии.

 4. Одни считают, что со-временные изменения – это следствия «нарушений», неполадки. Был хороший механизм финансово-экономической организации мира, он дал «трещину», ее нужно подлатать, согласовать, компенсировать потери – и снова все пойдет на лад.

 5. Другие считают, что кризис – это «трансформация мироустройства»: новые центры, новая геополитическая карта, новые силовые линии в мире.

 6. Третьи убеждены, что причиной «конца мира» является разрушение сакрального содержания самого развития, меркантилизация человеческого смысла, «утрата божественного», и как результат – превращение человека в «раба вещей», что приводит к разрушению человеческих отношений, новым конфликтам, краху доверия и любви.

 7. Многие разделяют точку зрения о том, что наступил крах миро-устройства. Выравнивание развития, формирование «параллельных со-временностей», которые конкурируют разными типами социальной организации и демонстрируют свою эффективность не только в экономике, но и в политической организации и геополитических возможностях. В эпоху глобального разделения труда (+производства и прибыли) дисциплинарные культуры Большой Азии оказались более жизнеспособны и динамичны, чем уставший от сверхпотребления и развращенный высокими стандартами жизни последнего 50-летия Большой Запад.

 8. В конце концов, есть и самая упрощенная, но довольно популярная точка зрения: нынешний мировой кризис – продукт пустого (бес-смысленного) соперничества на планете за мировое господство, которая из-за этого оказалась на грани катастрофы.

 9. По большому счету, все эти точки зрения имеют право на жизнь. Глобальный финансовый капитализм действительно не способен далее обеспечивать свое собственное саморазвитие на основе потребительской модели экономического роста. Ведь политико-экономическим следствием такой модели за последние несколько десятилетий стало «проедание» будущей прибыли, которую еще должны были произвести и получить будущие поколения. И возможно, не одно поколение… Спекулятивная кредитно-потребительская модель УЖЕ забрала часть доходов будущего, удовлетворив раздутые потребности сегодня живущих.

 10. И все таки, каким языком и с помощью каких определений можно изложить суть «нового очередного конца света»?  - Это кризис глобализированного и за очень короткий исторический отрезок времени объединенного человечества, которое не умеет, не готово и еще не желает жить как единая внутренне взаимозависимая цивилизация. Кстати, очень условное сравнение, но в какой-то степени Украине известна эта проблема: в 20 веке наша страна была консолидирована территориально и обрела статус независимого государства при определенной неготовности общества к само-организации в республику.

 11. Действительно, история со-временности (т.е. актуального для живущих времени – как самодостаточной эпохи, с «прошлым» и «будущим») измеряется историей капитализма как доминирующего уклада и типа отношений, независимо от их иноверсий. Даже так называемая «коммунистическая система» в этом плане была уникальной, гипертрофированной составляющей этой эпохи. Мир товаров и стоимостных отношений быстро вытеснил на периферию  предыдущие уклады жизни и отношений, обеспечил новые возможности и стандарты развития. Доступное всеобщее образование, быстрая индустриализация экономики и всего жизненного уклада, «догоняющее развитие» отстающих (- модернизация), информатизация и медиа-дизация мира, и в конце концов - уникальный феномен – унификация социальных систем (организованных общностей) в «нации» - все это состоялось за какие то 150-200 лет. Границы, национальная государственность, национальная историческая память, ре-идентификация культурного опыта прошлого – все это присуще почти всем современным нам обществам. И если в начале 19 века на мировой карте было чуть более 20 держав, то к началу 21 – более 200.  

 12. Стремительный рост населения, транс-национализация экономики форсировали и новую волну изменений – взаимопроникновение «национализированных» культур, транс-граничность социальных связей и гигантскую миграцию, которая все больше напоминает «мирное переселение народов».

 13. Потребность в глобальных коммуникациях, развитие интернет и глобальных медиа создали реальные условия для постепенного становления новой «глобальной» культуры, которая инкорпорирует, микширует локальные культуры, создает своеобразную культурную и цивилизационную многоукладность

(-глобальная фьюжн-культура).

 14. Как следствие, размывание привычных (не «вечных», а просто актуальных для и в пределах последних поколений) стереотипов и традиций синхронизировалось, «запараллелилось» новым глобальным культурным стандартом и спросом. 

(Эппл и Кока-кола, с одной стороны, и «дизайн», колорит и мировые сети национальных кухонь – с другой. Ориентализм – как новая  индустрия потребления для «нищающего духа», и одновременно - евростандарты как идеализация повседневного потребления).

 15. Успех, богатство, высокие стандарты потребления – стали желанными для всех, а глобальная машина стимулированного потребления делает практически невозможным реверс назад. Даже самые еще недавно «закрытые» общества (Северная Корея, Куба, Иран) не выдерживают и вынуждены по-своему «раскрываться».

 16. В новый маховик, в своеобразную «гонку за развитием» втягиваются все возможные ресурсы. И из-за умопомрачительной динамики этой гонки все больше нарушается экологический, энергетический и другие ресурсные балансы. Возникает парадоксальная ситуация: гонка за развитие делает невозможным саму перспективу развития из-за угрозы планетарных катастроф, а стимул – доходы от будущего труда – уже нивелирован, потому что прокредитован, потреблен и повис бременем на будущие поколения.

 17. Ни одна традиционная ценностная система (вероучения, религии, идеологические доктрины) не в состоянии оправдать и облагородить угрозу «грядущего конца света». Поэтому и кризис веры и доверия охватывает все без исключения миро-воззренческие системы.

 18. В этих трансформационных изменениях можно уже выделить несколько трендов будущего:

 - пост-национальные общности, идентичность которых связана не с территорией и даже не с идеологической системой взглядов «нации как воображаемые общности» (взгляды тоже быстро «обновляются», микшируются), а с укладом и способом социо-культурной самоорганизации. Именно само-организации. Привычные «нации» превращаются в «нации по выбору» и даже в «нации без границ», и одновременно с этим – составляющими мега-культурных со-обществ (уникальный феномен – «американское общество – котел народов», «европейцы», «арабо-мусульманский мир» и им подобные).

 - Сама же локализованная «этно-национальная культура» становится лишь одним из товаров-технологий для поддержания устойчивости в локальных обществах с выраженными и устойчивыми культурными кодами («консервативные», с одной стороны, и «до-национальные», «развивающиеся», с другой, как это происходит в большинстве пост-колониальных стран).

 - Государство и государственность все больше ограничиваются в своем суверенитете. Главными игроками, которые влияют на мировую и между-народную политику, стали транснациональные и космоэкономические капиталы, международные организации и движения, интеллектуальные клубы, интеграционные межгосударственные альянсы (а точнее, элиты-распорядители делегированными суверенитетами), глобальные институты-распорядители международнысми мандатами прямого влияния, такие как МВФ или ВТО.  

 - Национальное государство по мере ограничения суверенитета трансформируется в корпоративное государство, где правящие классы, используя разные механизмы легитимации (демократические, силовые, династические), все больше ограничиваются в своих интересах несколькими сегментами в национальной экономике, которые соответствуют ее возможностям в новом глобальном разделении труда, производства и прибыли. Обратите внимание – все меньше остается стран, особенно низкого и среднего уровня экономической развитости, где бы население не выступало с критикой и протестом против власти – против ее «закрытости», «узкогрупповой антинародной политики», то есть такой, которая не отражает и не защищает интересы большинства, а – лишь только свои корыстные и ограниченные (корпоративные) интересы. Даже династические режимы, еще вчера почти священные, сегодня оказались под напором и ударом людей, разозленных от нищеты и одновременно «увлеченных» идеалами «высоких стандартов жизни». Практически все революционные потрясения последнего десятилетия-полутора носили характер консервативных бунтов с завышенными потребительскими ожиданиями и требованиями (-«потребительские революции»). Исключение, пожалуй, только за исламистами с выраженной антизападной альтернативой «исламского миро-порядка».

 - В условиях тотальной информатизации возникает новый феномен «массового интеллектуального сознания» (парадокс!),  что особенно очевидно проявляет себя в массовых реакциях интеллектуалов на сфокусированную с помощью медиа проблему. Интеллектуальные стереотипы по типу «войны цивилизаций» (с подачи С.Хантингтона) влияют на мотивацию и поведение целых групп элит, которые как распорядители реальной власти «потребляют» эти штампы как компетентные знания о реальности. 

 19. Этот факторный ряд можно продолжить. Но нет необходимости сводить все к какой то апокалиптичной картине.

 Все эти проблемы-вызовы будут обостряться и обозначаться все четче и четче, если не будут своевременные сформулированы и предложены в практику альтернативные модели развития.

Дискуссии по этому вопросу уже идут полным ходом. Могу привести лишь один, на мой взгляд, яркий пример – инициативное создание «движения умеренных» в исламском мире (инициатива политических лидеров в Малайзии).

 20. Модели, которые основываются на стратегиях управляемой локализации в условиях реальной глобализации, эффективной гуманитарной и культурной политики, нового просвещения, эффективной и конкурентной с другими социальной организации позволяют обеспечить переход к «нации по выбору» без внутренних потрясений, вписаться в новый мир с сохранением и развитием локальной идентичности. Собственно,  это и подразумевал тот же Хантингтон, когда пытался разделить нации 21 века на «сильные» и «слабые» (- далеко «оторвавшись» по содержанию от «исторических наций/народов» Гегеля и Тойнби).

 21. Модернизация как «догоняющее развитие»  себя исчерпала и обессмыслила. Нет у гонки будущего. Быть со-временным – значит быть само-стоятельным и само-бытным. Поэтому нео-модернизация как «новая современность», как управляемая культурная революция в условиях глобального давления, как способ сформировать собственную миссию и суметь добиться признания этой миссии другими – как с помощью технологического самообновления, так и на основе интеллектуальных амбиций и культурных предложений миру.

 22. В треугольнике «Большой Запад – Большая Азия (новый центр мирового накопления капитала) и Евразия (мировой «ресурс развития»)» Украина имеет неплохие шансы быть модератором общих проектов и связей.

 23. Наши вызовы: старение, пессимизм, социальная жестокость «трофейной жизни» трофейного капитализма, де-интеллектуализация и догматизм элиты, утрата со-временных технологических укладов (- де-индустриализация и архаизация страны), «уподобление» другим и ослабленные культурная и гуманитарная сферы.

 24. Ключевая задача момента – создать условия для выбора каждым украинцем украинского проекта как «своего», готовность и участие в украинской «нации по выбору» в этом сложном 21 веке «конца и нового начала».

 (….)

 март, 2011 год.

Андрей Ермолаев