< Назад до записів

Директор Института стратегических исследований "Новая Украина", политолог Святослав Денисенко

 

 

 

 

Несколько тезисов в отношении противостояния США — Иран и перспектив его урегулирования

 

1. Начало високосного 2020 года оказалось крайне тревожным для всего международного сообщества. Конфликт между США и Исламской республикой Иран вышел на качественно новый и значительно более опасный уровень. Политическое противостояние, сопровождающееся экономическими санкциями, в начале нового года дополнилось прямыми силовыми акциями. 3 января, США нанесли ракетный удар по представителям военного руководства Ирана, что привело к гибели генерал-лейтенанта К.Сулеймани. Ответный удар со стороны Ирана в ночь с 7 на 8 января был нанесен по военным объектам США в Ираке. Удары нанесены без «ложных флагов», «прокси»-действий и привычно для современных конфликтов «гибридности». Обе стороны признали факты и свою ответственность за события.

На Ближнем Востоке возникла реальная опасность возгорания большой региональной войны. Учитывая стратегическое, глобальное значение региона для мировой экономики и международной торговли, а также военное присутствие в регионе широкого спектра игроков, такой региональный конфликт получил высокие шансы (почти с неизбежно мог) перерасти в нечто большее.

 

Для иллюстрации следующие цифры и выводы: в совокупности, через Ормузский (16-19 млн. баррелей) и Баб-эль-Мандебский проливы (более 4 млн. баррелей) осуществляются поставки свыше 20 млн. баррелей нефти в день. Маршрут: Суэцкий канал – Красное море - Баб-эль-Мандебский пролив является важнейшей транспортной артерией для торговли Европы и Азии. В регионе (с учетом Джибути) имеют военное присутствие и/или базы: США, Великобритания и европейские союзники по НАТО, Российская Федерация, Индия и Пакистан, Китай и Япония.

Перекрытие ближневосточных транспортных артерий приведет к резкому скачку цен на нефть и ступору в региональной и международной торговле. За этим последует мультипликативный рост издержек производства, спад в мировой промышленности, глобальный финансовый кризис и всеобщая экономическая депрессия. В тоже время, умышленное или случайное вовлечение в конфликт одного или более глобальных игроков, имеющих присутствие в регионе, неминуемо выведет конфликт на уровень глобального столкновения. 

 

К счастью, на данный момент катастрофы удалось избежать. Заявления Президента США, сделанные 8 января, и высказывания официальных лиц Ирана, позволили сделать вывод, что немедленная угроза войны на Ближнем Востоке миновала. Означает ли это, что опасность столкновения снята и можно говорить о деэскалации ситуации? К сожалению – нет.

 

2.  Ситуация опасна тем, что даже на уровне представлений о политических целях друг-друга США и Иран демонстрируют абсолютный антагонизм.

 

Иран декларирует стремление обеспечить для себя статус страны - регионального лидера и одного из ведущих государств в исламском мире. С точки зрения руководства Ирана это предполагает в первую очередь гарантии безопасности во всей их полноте. В том числе, через развитие ядерных технологий с перспективой выхода на создание собственного оружия массового поражения, которое сделает потенциальное военное нападение на страну невозможным или крайне рискованным, влекущим большие потери. Такая мотивация может быть одной из главных причин стремления Ирана к вступлению в «ядерный клуб».  

Достижение регионального лидерства предполагает наличие политического, экономического и идеологического влияния, как минимум на страны ближайшего окружения. Это объясняет наращивание усилий Ирана по поддержке ориентированных на него политических и религиозных партий и групп в Сирии, Ираке, Ливане, Йемене и других странах региона. Сейчас такая поддержка подается как защита единоверцев и стремление отстоять их права.

Соответственно, действия других стран, направленные на препятствование достижению этих целей, воспринимаются как враждебные, подрывающие суверенитет и национальную безопасность, тормозящие социально-экономическое и научно-техническое развитие страны.     

 

Но для США и их союзников в регионе действия и мотивации Ирана выглядят иначе. Стремление к региональному лидерству и поддержка шиитских, про-иранских движений воспринимаются, как попытка выдавить из региона других игроков, в первую очередь США, и как минимум ослабить их союзников – Израиль и Саудовскую Аравию. Впрочем, в своей риторике даже официальные лица Ирана это не редко и открыто декларируют.

Обретение Ираном ядерного оружия понимается как получение инструмента для дальнейшей проекции силы и политической экспансии. И в этой логике цели долгосрочной политики Ирана выглядят неприемлемыми. Любые действия по их достижению понимаются, как явная угроза безопасности и часто трактуются как «поддержка терроризма». А получение Исламской республикой ядерного оружия – сценарием недопустимым, крайне опасным и несущим риски изменения баланса сил не только в регионе, но и в мире.

Из этого вытекает постановка целей и военно-политических задач для США в регионе:  сохранение статус-кво и устранение дестабилизирующего фактора. Это означает, либо принуждение Ирана к смене политики, отказу от амбиций и экспансии. Либо, если это окажется необходимым, смены правящих политических сил в Исламской республике.

Такая логика может объяснять решение руководства США в одностороннем порядке выйти из заключенной летом 2015 году ядерной сделки (Совместного всеобъемлющего плана действий - СВПД), которая по их мнению не оказала достаточного сдерживающего влияния и была ошибочной. И последующую активизацию мер, направленных на недопущение получения Ираном ядерного статуса (санкции) и противодействие росту политического влияния. В том числе, через физическое устранение фигур, отвечающих за формирование и реализацию такой политики. А также, поддержку сил и создание условий для политических изменений в Иране.   

 

3. На данный момент положение дел выглядит так, что доверия между сторонами конфликта нет. Цели друг-друга они понимают как взаимоисключающие. Наращивание усилий по их достижению воспринимаются как конфронтационные действия.

Стороны конфликта не имеют полноценной площадки для переговоров и согласования интересов. Неофициальный канал связи, посредником в поддержании которого по сообщениям СМИ выступает Швейцария, даже если действительно существует, представляется недостаточным для полноценной разрядки. Он может дать «сбой» в условиях резкой эскалации и необходимости быстро реагировать на развитие событий.

Формально, несмотря на пять этапов сокращения обязательств, Иран декларирует свою приверженность ядерной сделке. Но консультации в формате 5+1 (США, России, КНР, Великобритании, Франции + Иран) остановлены. В том числе из-за позиции США, требующих от других участников сделки выйти из соглашения и добиваться заключения нового.

При этом, как показал обмен ракетными ударами – никто из оппонентов не готов отступать и пересматривать свои политические максимы. Время может использоваться сторонами на военные приготовления, что будет только усиливать напряженность. Это значит, что практически в любой момент может произойти обострение, которое заведет противостояние еще дальше. Вплоть до того предела, когда вновь обратиться к дипломатии в отношениях будет невозможно.

 

4. Сейчас войны удалось избежать, но остается множество поводов для новой и даже более серьезной эскалации. Среди них есть уже несколько вполне очевидных. К примеру, отказ США и союзников выполнить решение парламента Ирака от 05.01.2020 о выводе иностранных военных контингентов с территории страны, что может повлечь за собой новые атаки на американские базы и ответные меры США. Рост внутреннего недовольства в Иране из-за ухудшения социально-экономической ситуации в результате действия существующих и введения новых санкций, что может подтолкнуть руководство страны к решению «поднять ставки». Окончательный выход Ирана из СВПД и/или ощутимые успехи на пути к обретению ядерного статуса, что может стимулировать США и союзников к поиску военного ответа… 

 

5. В нынешних условиях сложно рассчитывать на быстрый дипломатический прорыв, достижение сделки, полное и окончательное урегулирование конфликта. Об этом свидетельствует очень сложная история американо-иранских отношений (на всем их протяжении с ноября 1979 года). И недавний негативный опыт реализации СВПД, который просуществовал всего 2 года.  

Очевидно, новый «мирный пакет» должен будет включать более широкий спектр вопросов. В том числе, перспективы политической стабилизации Ирака, отмены санкций в отношении Ирана и сохранения присутствия США в регионе. Достичь такого комплексного соглашения и обеспечить его устойчивость будет непросто. Поэтому, как представляется, основной акцент сейчас может быть сделан именно на снятии рисков дальнейшей эскалации.     

 

6. Из нынешней точки конфликт может развиваться по двум сценариям: «дипломатическому» и «эскалационному».

«Дипломатический» сценарий предполагает, что стороны вернуться в рамки политической дискуссии в двустороннем или многостороннем переговорном формате. Будет создан официальный канал коммуникации для предотвращения непреднамеренных инцидентов, а градус военно-политической напряженности будет снижен.

На данный момент для реализации этого сценария есть несколько препятствий. С одной стороны, формирование двусторонней переговорной группы усложнено отказом Ирана от ведения официальных переговоров с США на любом уровне. В тоже время от включения публичного международного посредника могут отказаться США, предпочитающие всегда вести официальный диалог напрямую.

Возможно, сторонам удастся договориться о коллективном формате посредничества или «перезапустить» работу в формате группы 5+1, в котором уже один раз удалось прийти к соглашению.  В этом случае спектр обсуждаемых в этом формате вопросов, вероятно, будет расширен.         

Также не исключено задействование механизмов многосторонней дипломатии. В первую очередь, включение Организации Объединенных Наций. На базе ГенАссамблеи ООН может быть созвана мирная конференции по Ближневосточному урегулированию. Как минимум, это даст возможность сторонам политически обозначить свои позиции, позволит высказаться другим представителям мирового сообщества. А возможно, такое мероприятие даже способствует началу контактов, а затем и переговоров.

 

От обратного, если сторонами не будут сделаны шаги по выстраиванию политического диалога ситуация будет развиваться по сценарию «эскалации». Стороны продолжат действовать в условиях взаимной изоляции и при явном наступлении на интересы оппонента (а именно это и происходило в течение последнего времени). В таком случае практически любой новый инцидент или решение может вернуть обе страны к точке наивысшего напряжения. 

 

7. Можно строить гипотезы относительно изменений в отношениях США и Ирана в случае проигрыша Д.Трампа на президентских выборах в ноябре 2020 года. Вероятно, именно на такой вариант развития событий могут ориентироваться некоторые эксперты и лица, принимающие политические решения. Определенные основания для этого есть. Предыдущая сделка была заключена при демократической администрации Б.Обамы. Сейчас демократы часто критикуют решения президента-республиканца. Но слишком полагаться на такой сценарий не стоит.

У Д.Трампа сохраняются неплохие шансы на победу на выборах. Кроме того, политическая риторика во время избирательной кампании может существенно отличаться от действий уже вступившей в полномочия власти.

Системный характер противоречий в регионе сохраниться.  Автоматическое возвращение всех сторон к выполнению СВПД образца 2015 года выглядит маловероятным.  Для устранения противоречий вновь потребуются переговоры, над организацией которых придется заново работать. И это в том случае, если ситуация к тому времени радикально не изменится.