< Назад до записів

18 листопада 2016 року, в приміщенні УНІАН пройшов круглий стіл на тему "Обіцянки Євромайдану". Організатором заходу виступило "Слово і Діло" -  некомерційний суспільно-політичний проект, який з’явився в мережі у 2011 році, основною метою якого є відстеження виконання свїх обіцянок українськими політиками та оцінка їхньої відповідальності.

В роботі круглого столу прийняв участь директор Інституту стратегічних досліджень А.В.Єрмолаєв. Нижче надаємо відредагований текст його виступу. Відеозапис круглого столу можна подивитися за цим посиланням.

 

          Виступ А.В.Єрмолаєва на круглому столі "Обіцянки    Євромайдану"

Тема действительно серьезная. Лет 15 назад, когда отмечали даты, связанные с Независимостью, собирались научные конференции, готовились хорошие рубрики, издавались сборники, которые были результатами круглых столов, и это было правилом хорошего тона. Знак настоящего времени – на сегодняшнем круглом столе мы общаемся с экраном перед журналистами.  

Я позволю себе выступать в режиме монолога.

Первое и, наверное, самое главное:для того, чтобы говорить об истории, связанной с событиями на Майдане, нужно исходить из очевидного для каждого, но часто забываемого факта: наша повседневность, наша страна, которая сейчас находится в состоянии войны, в состоянии нищеты и новых конфликтов – это продукт нашей деятельности. К нашим политикам у меня один вопрос: рассматривают ли они сегодняшний день как продукт «Майданного» процесса? Или Майданный процесс не при чем? Это важный вопрос, и, ответив на него, мы сможем давать оценки, в том числе и моральные.

Я исхожу из того, что сегодняшний день не случайный. Вопрос состоит в масштабах. События 2004-2005 гг., события 2013-14 гг. на Майдане приобрели некий самодостаточный смысл, они ожили и являются нашим «живым мифом». Мы пользуемся этим языком: «герои», «обещания», события на Майдане становятся «сакральным временем». То, что происходило на Майдане, рассматривается как действие единого живого существа. «Майдан решил, обсуждал, обещал». Это говорит о том, что событие приобретает религиозность. Очень напоминает религиозные войны 17 века, когда церковь боролась с протестантскими движениями. Тоже было много уверенности, силы, морально-нравственных категорий. Таким же образом дело обстоит с «Майданным процессом». Я постараюсь изложить свое видение, в каком масштабе мы можем найти ответы.

Я рассматриваю этот процесс, как часть большого процесса, связанного с распадом советского тоталитарного государства. Первый этап этой трансформации был, в первую очередь, связан с решением двух фундаментальных задач: (1) формирование института частной собственности и (2) становление представительской демократии. Решение этих передовых задач стало причиной дальнейших процессов трансформации и появления независимых республик, которые стали называть себя «молодыми национальными республиками».

Вторая трансформация оказалась куда более сложной, метаморфозной и конфликтной. В рамках второй трансформации решался вопрос о национальном проекте как таковом. Соответственно, этот этап был посвящен разрешению проблем идентичности, языка: «розбудови національної держави», «відродження», «української ідентичності».

Прошлые революции были связаны с пиками политических кризисов, конфликтом государства и общества на Майдане. Но все ли революции имеют связь с Майданом? Вопрос революции и трансформационных процессов состоит в другом. Революционный процесс – это процесс глубоких внутренних изменений в системе социальных отношений.

В Украине революционные системные изменения происходят по трем причинным направлениям:

Первое направление – это самоорганизация и самоуправление. Мы до сих пор остаемся «государевыми» людьми, а не громадой. Мы переживаем процесс трансформации тоталитарного государства, тоталитарного общества с тоталитарной совестью, с тоталитарной идеологией, с тоталитарными привычками в организации труда, то есть эксплуатацией и жестокостью, чтобы прийти к основам национальной демократии, важнейшим условием которой является самоорганизация и самоуправление. Вопрос самоуправления – это не столько эффективные территориальные органы власти, связанные с самоуправлением, сколько способность и возможность общества в самых разнообразных формах брать на себя ответственность за решение вопросов без государства и вне государства. Майдан 2004-2005 гг. – это школа самоорганизации, самоуправления, это пример проявления самоорганизации молодого украинского общества как национального проекта. Почему-то никто не вспомнил, что во время Майданов создавались структуры самоуправления. Создавались народные рады как революционные формы самоуправления.  Органы революции являются важным признаком революционного процесса.  

Трансформационный процесс еще не завершен. Более того, мы до сих пор внутри него. Процесс бифуркации с нами, в нас самих. И это является проблемой. Почему все революционные органы самоорганизации были купированы, демонтированы и фактически ушли в прошлое? На смену им пришли политические организаторы, которые свели революционный процесс к смене власти, по сути, превратив его в смену династий. Примером является смена «донецких» на «винницких».

У каждого революционного процесса есть писаная или неписаная повестка. Повестка – это то, что объединяет людей, а не то, о чем говорят. Например, на заре независимости Народный Рух и организации-спутники на своих съездах, форумах говорили о том, что делать дальше, когда советская номенклатура, несмотря на все, победила. Тогда очень популярно было вспоминать наследие В.Липинского о будущем украинской нации. Тогда тем языком, языком того времени был найден ответ, что нужен исторический компромисс, потому что советская номенклатура была сильна и на то время выполняла «державотворчу» функцию. Это была сознательная позиция тогдашних прогрессивных национал-демократов. Их лидер Вячеслав Черновол в своих выступлениях прямо эту задачу сформулировал: идти на компромисс с советской номенклатурой, потому что ценой вопроса была свобода, реформы и сохранение независимости. Я это вспоминаю, потому что незавершенность процесса национального развития и отсутствие действенных механизмов уже не самих процедур, а национальной демократии привело к тому, что власть от выборов к выборам удерживалась определенными правящими группами, которые просто пользовались демократическими процедурами. И язык, который сопровождал этот процесс – «фасадная демократия», «номенклатура», «административный ресурс» и весь этот новояз, который родился в то время – отражал эту реальность. На Майданах поднимался вопрос справедливых выборов как возможности граждан избрать тех, кому доверяют и кто не будет манипулировать волей избирателей.

Вторая повесточная проблема, которая объединяет весь революционный процесс – это вопрос справедливости. Напомню, что Украина как республика рождалась с большими надеждами (и это выражалось в многочисленных расчетах экономистов), с хорошо образованными и высококвалифицированными гражданами. Вскоре оказалось, что в такой богатой стране платят мизер. В стране, где значительная часть граждан не заняты и не могут быть заняты на рынке труда по объективным причинам, поддержание высоких стандартов жизни является непростой задачей для государства. В таких условиях актуальными стали вопросы  безработицы, трудовой миграции. Таким образом, тема справедливости – это не вопрос «просто дать денег», это вопрос создания социального равновесия. Потому в фокусе общественных активистов и политических сил был поиск виновных в «перекосе» социального равновесия. Длительное время такими виновными были олигархи. Когда оказалось, что олигархи – банкроты, а лучше не стало, возник новый термин – «клептократы», своеобразная «темная сила», которая даже за спинами олигархов постоянно ворует. Я сейчас использую язык массового сознания, который отражает проблему несправедливости не в смысле денег, а в смысле несправедливого распределения того, что мы все производим и чем может распоряжаться государство.

Третье направление революционных изменений касается свободы и достоинства. Я говорю не столько о высоких материях, связанных с идеалами либеральной демократии, сколько о простом человеческом измерении свободы и достоинства в Украине. Люди, которые выходили на Майдан, в первую очередь, искали путь, как обеспечить нормальное отношение государства к себе, будучи при этом готовыми быть законопослушными гражданами, платить налоги и т.д. Потому вопрос достоинства для нас является вопросом качества социальной жизни. Еще раз повторюсь, мы вылезаем из тоталитарного общества с его унижениями, а в памяти прошлых поколений – лагерями, которые были не выдумками и не историями из книжек. Таким образом, вопрос свободы и достоинства – это органичный вопрос для украинского общества, идущего по пути реализации национального проекта.

Вот что на самом деле было повесткой революционных изменений. На практике эта повестка на Майданах 2004-05 гг. и 2013-14 гг. выражалась в ряде обещаний. Я уже говорил об этом, однако сейчас хочу подчеркнуть и показать в новом свете: обещания – это и есть та подмена понятий.Например, оказалось, что для того, чтобы осуществить переход к демократии, нужно провести люстрацию. И многим просто не приходит в голову, что это может быть несправедливо.

Сейчас революционный процесс не завершен, не остановлен, не исчез, он просто купирован. Повестка революционных изменений остается той же.Язык, на котором корректно сейчас говорить, - это язык революционной политики. Вопрос состоит в том, каким образом провести ревизию обещаний политиков и выявить то, на что действительно есть общественный запрос, что легитимизуется обществом. Это, пожалуй, самое сложное. Это формирует «меню» требований к следующему политическому этапу.Та политическая сила, которая внятно сформулирует ответы на эти повесточные вопросы, может оказаться в кругу лидеров, и может рассчитывать на поддержку.

Завершая, я хочу озвучить предложения к решению трех повесточных проблем, которые являются сегодня особенно острыми. Война – это не смешно. Угроза социальной революции в виде бунтов, спекуляций и переворотов  – это не смешно. Это те угрозы, которые могут быть реализованы самым последним подлецом «с красивой миной лица». В Украине политики и эксперты почему-то откладывали решение  этих вопросов, то ожидая победы Трампа, то ожидая переговоров Путина и Трампа, то ожидая еще чего-то. На мой взгляд, это уже не просто их слабость, это технология. Наше внимание переводится от события к событию, в то, что происходит с нашей страной, происходит здесь и сейчас. Первого декабря истекает срок подготовки Дорожной карты по Минскому процессу. Неподготовка этого документа может означать то, что Минский процесс будет сорван. Донбасс на фоне обострения и усиления огня скатывается в реальную, невыдуманную техногенную и гуманитарную катастрофу. Мы, к сожалению, тоже причастны к тому, как это все разворачивается. Потому счет идет буквально на дни, потому что следующий поворот событий может быть «потрясающим» всю страну.

На мой взгляд, сейчас на первое место нужно ставить вопрос о Минске-3, обеспечить высокий уровень его проведения: ответственность за реализацию Минска-3 должны взять первые лица государств. Ведь выход из войны – важнейшее условия стабилизации национальной демократии и реализации национального проекта.

Второй момент: надо связать переговорный процесс с допуском и проведением в ОРДЛО референдума и связать этот процесс с выборной кампанией в Украине. Потому что следующая власть сможет обеспечить равновесие только в том случае, если она будет действительно национальной. Сейчас единицы политиков, работающих в парламенте и правительстве, могут быть услышаны, я уж не говорю о большем, одновременно во Львове, Харькове, Донецке. А большинство из них не выезжает за пределы Киева: не столько физически, а в смысле того, что их понимают и слышат. У нас огромный дефицит политиков национального масштаба. Поэтому критерием будущей власти – и парламентской, и исполнительной – должен стать критерий национального лидерства, национального признания.

Следующее: считаю своевременным возвращаться к идее нейтралитета. Реализация этой идеи может быть проявлением нашей глобальной ответственности за то, какие страхи и риски уже возникли в Европе, в Украине в связи с будущем, в т.ч. будущем конфликта.

Эти три вопроса мне кажутся наиболее важными и, если они не отвечают непосредственно на вопрос о Майдане, то, на мой взгляд, могут ответить на другой вопрос: из-за чего люди в Украине выходили на Майдан. Я считаю, что люди приходили за новым социальным равновесием, за национальным миром, за той толерантностью, которую потеряли за эти годы. Мне кажется, люди приходили на Майдан, потому что хотели сами обустроить свою страну, у которой бы не было врагов по периметру и в которой бы люди понимали друг друга.