День Победы: новое содержание старого праздника

< Назад до записів

Сегодня в Украине кардинально меняется отношение к дате, которая на постсоветском пространстве воспринималась как один из главных праздников – 9 мая, День Победы. В нынешнем году празднование 9 Мая проходило в особой атмосфере. Накануне идеолог декоммунизации В.Вятрович предложил перенести выходной день с 9 мая на 8 мая. Таким образом, статус Дня Победы понижался, а государственным (официальным) праздником окончания войны с нацизмом становился День Памяти и примирения. Данная инициатива преследует совершенно определенную цель – постепенно вытеснить на периферию общественного сознания День Победы, как праздник не соответствующий господствующей идеологии национального строительства. Многие восприняли новацию Вятровича как сигнал (уведомление) о том, что День Победы будут отмечать в Украине в последний раз.    

 По данным МВД, 9 мая в Украине состоялось около 1700 мероприятий по случаю празднования 72-й годовщины победы над нацизмом. Акции памяти проходили в разных форматах (возложение цветов, торжественное шествие, митинг, праздничный концерт) и получили различный содержательный контекст. Только по официальным данным, в акциях, посвященных Дню победы в Украине приняли участие около 600 тысяч человек. Анализ фоторепортажей с места проведения акции дает основание утверждать, что в акциях приняли участие представители разных поколений – и молодые, и пожилые, и граждане среднего возраста. Таким образом, следует исключить предположение, что акции, приуроченные к 9 Мая, подпитываются ностальгическими чувствами пожилых людей.      

 С точки зрения региональной локализации, наиболее многочисленные акции проходили в Днепропетровской, Харьковской и Одесской областях, а также в Киеве. Если оценивать массовость акции с точки зрения поселенческой локализации, то наибольшую активность проявили жители областных центров, прежде всего, – Днепра, Одессы, Харькова, Запорожья. В этой связи следует отметить, что областные центры – это не только самые крупные города регионов (с наибольшей численностью населения). Исследования показывают, что именно в областных центрах наблюдается наибольший уровень протестных настроений, наибольший показатель готовности принять участие в акциях протеста. Иными словами, жителей областных центров легче вывести «на улицу», чем селян или жителей малых городов.

 Акции 9 Мая имели протестную и альтернативную направленность (контекст), поскольку оппонировали официальному празднику 8 Мая – Дню памяти и примирения.

 Показательно, что наиболее многочисленными были акции в тех областных центрах, где население особенно критично относится к руководству страны. По данным февральского (2017 г.) опроса, проведенного Группой «Рейтинг» в феврале 2017 года, хуже всего оценивается деятельность Президента Украины в таких областных центрах, как Николаев, Одесса, Харьков. В Днепре подавляющее большинство жителей также  негативно характеризуют работу Президента. 

 Хотя акции 9 Мая были санкционированы властями, само участие в акции, прирученной ко Дню Победы, а не ко Дню памяти и примирения, уже само по себе было формой протеста. Недовольство властью, несогласие с политическим курсом выражалось также в том, что некоторые участники акций использовали запрещенную символику – красные знамена с серпом и молотом, георгиевские ленты, портреты советских военачальников и др. Самым первым задержанным стал житель Одессы, который 7 мая поднял флаг с красной звездой, серпом и молотом. Также участники демонстраций использовали плакаты и скандировали лозунги, направленные против национализма и нынешнего политического курса (см. ниже).  

Тем не менее, акции 9 Мая в целом нельзя характеризовать как радикально-протестные (бунтарские). Использование запрещенной символики не было массовым, всеобщим, а организаторы акций старались не дать повода для конфликтов и провокаций. Участники имели желание выразить (манифестировать) свой протест (несогласия с происходящим в стране), но у них не было намерения бунтовать, превращать этот протест в организованные, несанкционированные действия.

 Участники акции 9 Мая (как и ее противники) воспринимают День Победы как элемент традиции советской эпохи. Новая традиция празднования окончания войны (но не Победы!)         8 Мая, новые атрибуты праздника (символика красного мака, отсутствие военного парада, иная риторика поздравлений и др.) вызывают скептическое отношение. Особенное неприятие данная новация вызывает у критиков нынешней власти.

В этой  ситуации многиевоспринимают Россию как хранительницу истинной традиции Дня Победы, как место, где праздничный ритуал воспроизводят в полном соответствии с принятыми еще в СССР канонами. 9 Мая в Интернете был отмечен активным интересом к трансляции парада Победы в Москве. Статистика Гугл показывает, что соответствующие запросы в этот день стали самыми многочисленными (популярными) в Украине. Чаще всего подобные запросы делали жители Донецкой, Харьковской, Луганской, Одесской и Николаевской областей.

  Акции, приуроченные к 9 Мая, в Украине официально именовались (регистрировались в органах власти) как «возложение цветов к памятнику павшим воинам», «шествие ветеранов», «марш Победы». При этом, многие участники акций использовали портреты родственников, погибших на войне. Иными словами, празднование включало в себя элементы акции «Бессмертный полк». Некоторые участники акций (в т.ч. – ветераны, офицеры в отставке) носили георгиевскую ленту. Таким образом, во время акции 9 Мая активно использовались новации празднования Дня Победы, возникшие в России и получившие там официальное признание. Использование указанной атрибутики можно рассматривать как проявление символической солидаризации с Россией.       

 В ряде случаев участники демонстраций использовали плакаты и скандировали лозунги, направленные против национализма и политики декоммунизации. К примеру, в Киеве звучали такие слоганы: «Киев город-герой, нацистов с города долой!», «Ганчірки Бандери - геть від Стели!» (требование убрать красно-черные флаги, которые радикалы принесли к памятнику павшим воинов). В провинции на акциях использовали песни военной поры, в т.ч. – «Священная война», «Бухенвальдский набат» и др. Эти песни в нынешней политической ситуации приобрели новый контекст – как отражение тревоги в связи с правой угрозой в нынешней Украине.  

 Резюмируя можно сказать, что участников акции 9 Мая объединил общий протестный настрой, протест против сложившейся политической ситуации и политического курса, который проводит власть. Это был своеобразный «майдан» граждан, ориентированных на идеалы «постсоветской Украины» - мирной, индустриальной, экономически развитой и социально ориентированной страны, лояльной к советскому культурному наследию. Этот «майдан» был направлен против попыток навязать украинцам иные представления о прошлом их семей, их персональной истории, места в обществе. При этом акции 9 Мая не имели определенной политической повестки, что позволило максимально расширить круг участников.

 В условиях установившейся в обществе цензуры акции 9 мая стали для её участников возможностью открыто продемонстрировать своё присутствие в публичном пространстве. Это была  демонстрация массовой поддержки «другой Украины» - свободной от шовинизма – той, которой нет в современных масс-медиа, нет в официальном политическом дискурсе.

 Участники акции выражали свое неприятие политики неонационализма, находясь в приватном пространстве и апеллировали к семейной истории, личному жизненному опыту, персональным предпочтениям. Таким образом, энергия социального протеста нашла выражение в формате манифестации. Новый (не-коммунистический) язык социального протеста ещё не сформировался, его идеология не сформулирована.

Важно отметить, что в России День Победы приватизирован государством, порядок и атрибуты празднования жестко регламентируются. Даже акция «Бессмертный полк» - инициатива снизу, попытка придать официальному празднику личностное звучание превратилась в элемент официоза. В Украине – ситуация противоположная. На фоне попыток властей отодвинуть, «затереть» День Победы, противопоставив ему официальный День Памяти, 9 Мая превращается в подлинный народный праздник. Участие украинских граждан в праздновании по собственной инициативе (даже с риском подвергнуться обструкциям со стороны радикалов), а также использование фото погибших родственников способствовали тому, что праздник приобрел личностный характер, личный смысл.  

 События 9 Мая освещались в СМИ с разных точек зрения и трактовках расходились между собой. То, что объединяло массы, разъединяло медиа и политиков. Общей чертой медиа стало то, что социальный протест для них стал внешним и неожиданным по своему масштабу событием. Журналисты, соблюдая редакционные форматы, оказались оторванными от того, что говорили люди, вышедшие на акцию.

 Официальные медиа трактуют празднование 9 Мая отстраненно-нейтрально, как элемент субкультуры старшего поколения, отживающей себя.  Власть транслирует новую трактовку Второй мировой войны, согласно которой украинский народ воевал одновременно и с немецким фашизмом, и советским империализмом, одержав победу в конечном итоге над обоими этими врагами. Главный акцент празднования 8 мая – «дань памяти жертв войны».

Акции 9 Мая освещались в медиа преимущественно в негативном ключе, представляя их как конфликтогенное событие, источник напряжения в обществе. На 5 канале мероприятия описывалась не столько как акция памяти, сколько как «демонстрация любви к Путину и вражеской России». В этом контексте элементы празднования Дня Победы представлялись как результат деятельности подрывных антигосударственных сил – как внутренних (прежде всего политической оппозиции), так и внешних (спецслужб РФ). 9 Мая подавалось как событие, угрожавшее подорвать ситуацию в обществе. И власть (в лице силовых органов) предотвратила эту угрозу, продемонстрировав способность контролировать ситуацию в стране.

 Медиа национал-радикальной направленности трактуют акции 9 Мая как попытку реванша антигосударственных сил, как угрозу повторения событий 2014 года, как спецоперацию, задуманную олигархическими кругами и Кремлем. Эти медиа критикуют власть, обвиняют в пособничестве антигосударственным силам и требуют запретить празднование 9 мая.

 Интернет-ресурсы «антимайдановской» направленности, характеризуют акции 9 Мая как своеобразный триумф народа, который не поддается идеологической обработке со стороны правых сил находящихся у власти. Они трактуют 9 мая как народный протест против существующего политического курса, как проявление сохраняющейся приверженности масс идеалам периода СССР – дружбы народов, интернационализма.

 Акции 9 мая имели конфликтный характер и сопровождались силовыми столкновениями…

Ø  между участниками акции и национал-радикалами,

Ø  между участниками акции и полицией,

Ø  между национал-радикалами и полицией. 

 Полиция действовала в целом беспристрастно, взвешенно и корректно. С одной стороны имели случаи задержания и претензии к участникам акций в связи с использованием запрещенной символики. Однако, по признанию самих участников акций, усердия правоохранителей по части символики не были чрезмерными. Их усилия были направлены скорее на то, чтобы исключить возможность для конфликтов с национал-радикалами, нежели на исполнение запрета тоталитарной символики.   

 Важным символическим обстоятельством явилось то, что полиция пресекала провокации со стороны национал-радикалов, в частности, «ветеранов АТО» в Днепре и активистов ОУН в Киеве. Эти действия соответствовали общественному запросу на удаление «с улицы» экстремистских элементов, обеспечениеобщественного порядка и безопасности гражданв целом. В глазах граждан полиция не превратилась в слепое орудие власти (нынешнего политического режима). Таким образом, события 9 Мая стали основанием для возникновения в массовом сознании определенных ожиданий. А именно: в кризисной ситуации полиция может проигнорировать преступные приказы властей подавить социальные выступления и встанет на защиту граждан.

 

Резюме

Массовые акции 9 мая 2017 г. стали проявлением общественно-политической активности, которая не имеет сегодня своего места в политической системе. Речь идет о социальном массовом протесте с левой повесткой. Нет и политической силы, которая смогла бы превращать эту активность и соответствующие ей установки в фактор политической жизни страны, включить в систему политического представительства. 

 Существуют только попытки «вписать» этот протест в действующие политические сценарии и идеологические мифы. Действующая власть в лице высших руководителей  попыталась представить события 9 Мая как в лучшем случае социальный атавизм («совок»), а в худшем – как сознательную провокацию со стороны антигосударственных сил, элемент «гибридной войны». Радикальные силы, обвиняя власти в потакании «реваншистам», требовали провести репрессии против оппозиции. Праворадикальные группировки увидели в гражданах Украины, идущих с цветами к памятникам, «внутренних врагов». Прозвучали угрозы насилия в адрес людей, иначе относящихся к прошлому страны и ориентированных на другое её будущее. Эти заявления не получило должной оценки в правовом поле.

 Так или иначе, в Украине формируется новая социальная и политическая повестка, в которой события 9 мая становятся аргументом для различных политических сил. Проявившийся разрыв между политическим курсом власти и социальным запросом также стал фактом, с которым будут «работать» политические субъекты. События также показали, что национал-радикальные группировки не имеют массовой поддержки. Их политическое влияние обеспечивается, с одной стороны, отсутствием альтернативной политической повестки и, с другой – поддержкой в лице отдельных политиков, находящихся у власти. Также нет и поддержки тем, кто пытался спровоцировать действия против полиции, спровоцировать «левый» бунт. Радикальный настрой оценивается обществом негативно, люди требуют мира и согласия, устали от вранья и шовинизма. Цензурные ограничения и репрессии в отношении инакомыслящих не запугали людей. Они готовы выражать свою позицию в виде мирных акций; простые граждане не оставляют надежды на то, что их голос будет услышан.

 Возникший политический сюжет продолжает свое развитие и не достиг ещё завершённой формы. Арестованы люди, сожжены офисы политических партий, в социальных сетях инспирируется очередная волна разделения и ненависти.

Ещё неясно, каким уроком для политико-правовой системы Украины послужит манифестация гражданской позиции, имевшая место 9 Мая.  Удастся ли национал-радикальным силам и идущим в связке с ними политикам сформировать атмосферу «охоты на ведьм», задавить проявившийся социальный протест или же украинский политикум сумеет стать проводником нового социального запроса? Сохранятся ли основы правового порядка или же стихия «улицы» и вооруженное насилие станут диктовать свою волю руководству страны? От того, каким будет  практический ответ на этот вопрос, уже в ближайшее время будет зависеть дальнейшая судьба демократии в Украине.

Александр Левцун, эксперт Института «Новая Украина»

Виктор Щербина, главный советник Института «Новая Украина»

 


Блоги

Публікації

X
X

Партнери